Гений или сумасшедший?

«Только великие люди обладают великими недостатками». Этот афоризм применим к судьбам многих талантливых и обретших всемирную славу писателей, художников, музыкантов…

Великих творцов нередко сравнивают с сумасшедшими за то, что они так же одиноки, холодны, равнодушны к семейным обязанностям. Не зря, наверное, Гейне утверждал, что «творчество – это ничто иное как болезнь души». Сам поэт свои стихи создавал исключительно в моменты жутких головных болей, не дающих ему спать ночами…

Многие великие и гениальные творцы обладали странными привычками, которым они следовали с маниакальным упорством – один в один поступки сумасшедших.  Английский поэт Шиллер заваливал свой стол письменный стол гнилыми яблоками, чей зловонный аромат, по его словам, отлично способствовал вдохновению. Композитор Вагнер во время сочинения очередного музыкального шедевра раскладывал на мебели яркие куски шелка, которые то и дело начинал нервно теребить в руках.

Один из величайших французских классиков – Золя привязывал за работой себя к стулу. Поэт Мюссе слагал свои стихи непременно при свечах и поставленном рядом столовым прибором, который предназначался для воображаемой женщины, якобы ужинавшей с поэтом. Шарлотта Бронте, когда писала рукописи, ставила рядом  огромную корзину с картофелем, который она время от времени принималась яростно чистить. Отвлекать ее от этого занятия было чревато – женщина, осатанев от гнева, могла наброситься на побеспокоившего ее, чего, кстати, впоследствии даже не помнила. А Дюма-сын за работой непрерывно ел. Когда в желудке уже не было места,  писателя рвало, после чего он снова тянулся к тарелке. По-другому Дюма-сын творить не мог, просто не получалось…

Собственно, и отец Дюма чудил не меньше. Писать, к примеру, он мог, только на особых, идеально- квадратных листах, которые для него аккуратно готовил кто-нибудь из прислуги или домашних. Как только «квадратики» заканчивались, отец трех мушкетеров прекращал работу, даже если в тот момент был полон вдохновения.

Гениальность на грани сумасшествия

Гипертрофированная чувствительность вкупе со временной амнезией, характерная для помешанных, была так же свойственна и гениям. Классический пример – деятельность Флобера. Он в голос плакал, смеялся и стонал вместе с изображаемыми им героями. А то вдруг начинал метаться по комнате громко скандируя слова, наобум приходившие в его голову…

«Я люблю вас, дорогая мадемуазель, - делал признание своей будущей жене великий художник Анри Матисс. – Но вы должны знать, что еще больше я буду любить живопись». Тяга к прекрасному, увы, не уберегла живописца от периодических депрессий и кошмарных сновидений, во время которых он рыдал как младенец, а потом просыпался со звериным воплем, будя и пугая весь дом. В какой-то момент, без всякой на то причины у Матисса внезапно появился навязчивый страх ослепнуть. Он даже выучился играть на скрипке, чтобы зарабатывать на жизнь уличным музыкантом, когда его настигнет слепота. И напрасно врачи уверяли его, что слепота при том великолепном зрении, каким обладал Матисс, ему никогда не грозит. Художник им не верил! А еще, перед тем, как приступить к рисованию, он испытывал острое желание кого-нибудь придушить. Удавалось ли Матиссу это – история умалчивает. Известно лишь, что сам художник мог часами разглагольствовать о процессе творчества, сравнивая его с вырезанием у человека опухоли ножом и без наркоза…

Великим мыслителям была не чужда и гиперемия – болезнь, характерная для слабоумных, при которой наблюдается постоянное переполнение мозга кровью и слабая чувствительность к холоду. Гиперемия, например, была у Бальзака, который писал свои романы, опустив босые ноги на  студеный каменный пол. Шиллер всегда держал свои ступни в тазу с ледяной водой…

Были и такие, кто страдал от монотонных неконтролируемых движений,  повторяющихся безотчетных действий и поступков. У подножия стола философа Монтескье имелось углубление, образовавшееся от постоянного поддергивания ногами. Английский писатель Гоутон, творя свои литературные труды, одновременно орудовал ножом или ножницами. За время писательских потуг он обстругал несколько письменных столов и изрезал множество кресел.

Потерять себя

Это только кажется, что гениальность – дар божий, ниспосылаемый редким счастливчикам из рядов человечества. Обладать гениальностью невозможно, потому как на самом деле обладает она,  полностью подчиняя себе человека и делая его совершенно неприспособленным для обычной жизни. Гениальность  играет в страшные игры с сознанием, заставляя его работать по алогичным и необъяснимым законам. Величайший мыслитель Дидро не мог ориентироваться во времени и забывал имена близких людей. Физик Ампер однажды, уходя из своей квартиры, написал мелом на дверях «Ампер будет дома только вечером». Вернувшись домой днем и прочтя эту надпись, он ушел прочь, так как забыл, что Ампер – он сам и есть. С отцом русской авиации Жуковским известен случай, когда проговорив с друзьями целый вечер в своей собственной гостиной, он вдруг поднялся и стал прощаться с гостями. «Однако, засиделся я у вас, пора домой», - огорошил он присутствующих и принялся  искать свою шляпу…

В психиатрии есть теория о том, что величайшие идеи гениев рождаются внезапно и развиваются  точно так же бессознательно, как и необдуманные поступки сумасшедших. И между помешанным во время припадка и гениальным человеком, обдумывающим и создающим свое произведение – сходство абсолютное. «Пульс слабый и неровный, кожа бледная, голова горячая воспаленная, глаза блестящие, налитые кровью, беспокойные, бегающие по сторонам. По окончании периода творчества сам автор не понимает того, что он минуту тому назад излагал» - это описание врачебного освидетельствования писателя Тассо. Подобные анамнезы можно нередко встретить в картотеках сумасшедших домов.